Татьяна Голдобина: обидно, когда проигрываешь одну десятую

Тренер юниорской сборной России по стрельбе Татьяна Голдобина – об итогах чемпионата Европы по пневматике в Оденсе и планах на сезон.

— Татьяна, расскажите о выступлении юниорской сборной на первенстве Европы в Оденсе, подведите итоги вашего датского вояжа.

— Всего у нас девять медалей: три золотые, три серебряные и три бронзовые, из них одно золото и два серебра – в личных соревнованиях. Два серебра – в олимпийских дисциплинах. Раньше, когда я была в команде и стреляла сама, нас в таких соревнованиях вытягивала движущаяся мишень, всегда приносившая много медалей. Я бы не сказала, что в этот раз ребята как-то отличились и хорошо постреляли, я понимаю, что и другие страны начали развиваться и прибавлять в этой дисциплине.

Мы ехали сюда с полным непониманием того, какие результаты у нас будут. Состав обновленный, если кто-то и был на Европе, та же самая движущаяся мишень. Были ребята, которые на первенство Европы съездили по одному разу, но это ещё не опыт, и мы не знали, кто и как себя проявит. Высокий результат могли показать почти все, все ребята были готовы достаточно хорошо. В итоге на личный подиум пробились Илья Липкин и Маргарита Ломова. На винтовке у девочек в финал пробилась Лиля Соколова, у мальчиков такого же результата добились Панченко, Масленников – это уже очень хорошо, потому что до финалов мы доходили не всегда. Новые правила начисления очков, конечно, внесли свои коррективы. Например, девочки в команде на винтовке проиграли 0,1 балл третьему месту – это просто немыслимо. Даже тренерам очень сложно осмыслить, потому что это не очко, это одна десятая. Очко мы проигрывали, с этим всё понятно, но, когда проигрываешь одну десятую – это самое обидное.

— Несколько дней назад вы сказали, что прошлогодний чемпионат Европы был неудачным для юниоров, в этом году девять медалей, из которых два серебра — в олимпийских упражнениях. Довольны результатом?

— Да, в прошлом году мы не взяли ни одной медали в олимпийских упражнениях, в этом году – два серебра. Это, в принципе, нормально. Конечно, мы не заняли первое место, потому что итальянцы задавили нас со всех сторон. Итальянцы очень хорошо готовы, я знаю, что они готовятся по определенной программе, у них очень серьезный подход, и за последние три года и взрослые, и юниоры у них очень существенно прибавили.

— Что вы думаете по поводу новых правил? Для чего их ввели, и кому это выгодно?

— Я думаю, что хотели добавить зрелищности, хотели увидеть другую борьбу, что-то изменить. То, что финал с нуля, мне совсем не нравится, а то, что квалификация у винтовки с десятыми, смотрится достаточно интересно. Единственное, мы пока не можем привыкнуть к этому результату, ориентироваться очень сложно. Сложно сходу оценить результат и его успешность, понять, насколько он высокий.

— Что вы скажете про AIR 50? Оказалось ли это упражнение действительно полезным?

— Про результаты тоже сложно сказать, потому что особого результата у наших ребят там нет, только борьба: выиграл – не выиграл. Конечно, хорошо, что наши были в финалах. Но как относиться к этому упражнению, пока неясно. С одной стороны, AIR 50 есть в программе чемпионата Европы, но результаты тех, кто выиграл, – это не результаты чемпиона Европы. По этому поводу пока нет четкого мнения.

— Какие ближайшие планы у юниорской сборной?

— В июле нас ожидает чемпионат Европы по стрельбе из малокалиберного оружия, он пройдет в Германии. Уже в марте мы начнем готовиться, поедем на соревнования в Германию, начнем выходить на воздух, работать на стрельбище.

— Когда начнется формирование составов команд?

— Уже в апреле мы начнем формировать составы по специальной системе отбора. До чемпионата Европы в Германии будут проходить три крупных соревнования, на результаты в которых мы и будем смотреть.

— Как считаете, состав сильно изменится по сравнению с чемпионатом Европы?

— Я думаю, примерно половина ребят останется, а вторая половина добавится – это спортсмены, специализирующиеся на стрельбе из малокалиберного оружия. Юниорские составы у нас постоянно обновляются, происходят какие-то изменения, для молодежи это нормально. Когда они станут взрослыми, тогда можно более точно прогнозировать, кто примерно попадет в состав.

— Многим ребятам, которые выступают на этом первенстве Европы, совсем не нравится стрельба из малокалиберного оружия. При формировании составов их мнение будет учитываться?

— Конечно, если они не захотят выступать, они и стрелять не будут. Мы же никого не заставляем. Действительно, упражнения разные, по себе знаю, что стрелять и то, и другое – сложно: нужен разный подход, оружие, даже отдача – все другое.

— Уже есть план подготовки к Олимпиаде в Рио-де-Жанейро?

— Не знаю, успеем ли мы подойти к этой Олимпиаде. Такими семимильными шагами еще мало кто доходил, только во времена Советского Союза. Сейчас пока сложно говорить об этом, у нас достаточное число взрослых, которых будут готовить. Из тех юниоров, которых мы выпустили в прошлом году, пять человек вошли в основной состав. Теперь их нужно еще готовить и двигать. Вот про них можно сказать, что они приблизились к Олимпийским играм.

— В каком российском регионе, на ваш взгляд, стрельба развита лучше всего?

— Этот фактор достаточно размыт. Если взять юниоров, то они, окончив школу, переезжают в какой-то город. На данный момент больше всего спортсменов, на мой взгляд, находится в Москве.

— В чем причина миграции? В этом городе самая сильная школа?

— Я бы не сказала, что самая сильная. Просто училище олимпийского резерва (УОР) очень хорошо заботиться о них. Потом, многие ребята просто хотят уехать из маленьких городов, перебраться в столицу. Из регионов могу отметить Свердловскую область, в их УОР многие спортсмены хотели бы попасть.

— Какие шаги нужно сделать для популяризации и развития этого спорта у детей? Как повысить их интерес?

— Я помню свое детство, когда в каждой школе был тир, когда были уроки начальной военной подготовки. Если сейчас спросить наших великих спортсменов, как они пришли в стрельбу, то окажется, что большинство из них сделали первый шаг благодаря этим урокам начальной военной подготовки и благодаря тем тирам, которые были в школе. Нужно начать хотя бы с того, чтобы появились тиры.

— Вы сами сравнительно недавно повесили оружие на гвоздь. Почему решили завершить карьеру?

— Я в сборной команде была 16 лет. И все это время практически безвылазно – на базе в Новогорске. Когда в Новогорске знаешь каждый закоулочек, когда ты работаешь без межсезонья – все надоедает. Я просто устала. Ребята до сих пор спрашивают: вы бы не хотели пострелять? Я категорически против. Я действительно пока не вернулась к тому, чтобы взять в руки свою винтовку. Сейчас я вообще к ней не подхожу.

— У спортивной стрельбы есть какое-то возрастное ограничение?

— Нет. У нас есть такие стрелки, которым за пятьдесят, но они стреляют. Тут все индивидуально, кого на сколько хватит. Хотя, конечно, еще есть такой момент, как здоровье. У меня, например, большие проблемы со спиной – протрузия позвоночных дисков, поэтому последнее время мне было больно стрелять. Когда я выиграла последнюю Европу в 2009 году, то стояла на рубеже и думала только об одном: все, больше этого не будет, я больше не хочу.

— Перед тем чемпионатом вы ведь подумывали о завершении карьеры? Почему решили продолжить выступление?

— После пекинской Олимпиады я взяла тайм-аут, работала в федерации администратором, в стендовой стрельбе. Это совершенно другая работа, у компьютера, голова здорово разгружается. Через девять месяцев после игр проходил чемпионат России, и я вдруг решила, что попробую выступить. У нас была новая система отбора, мне было очень интересно. Я иду и в первый раз после Олимпиады открываю свой кейс с оружием именно на соревнованиях, набираю определенные баллы, занимаю второе место и отбираюсь на чемпионат Европы. Тренер мне говорит: "Неужели ты действительно поедешь, я видел тебя, ты же не тренировалась вообще". Я сказала, что попробую. Две недели тренировалась, потом приехала на Европу, выиграла её и тут уже сказала себе: теперь точно все (смеется).

— Именно тогда и решили стать тренером?

— В то время тренер юниорской команды уходил с должности и предложил мне попробовать. Я согласилась. На самом деле, я не думала, что мне будет настолько интересно работать с юниорами. Пока находишься во взрослой команде, ты к ним относишься как-то неопределенно, они всегда непонятны для взрослых. Какие-то ненормальные, ведут себя как дети, и взрослые их обычно не воспринимают. А когда сталкиваешься с ними и узнаешь их ближе, понимаешь, что это просто такой подростковый возраст и дальше с ними очень интересно: вспоминаешь себя в этом возрасте, что мы делали, как нас тренеры гоняли (смеется). Приходится им быть и мамой, и папой, и сестрой, и вообще кем угодно. Мы пытаемся создать именно домашнюю атмосферу в команде, очень часто играем.

— В какие игры?

— Наш психолог проводит какие-то командообразующие мероприятия, у нас бывает КВН, каждый год мы провожаем тех, кто от нас уходит из юниорки по возрасту, организуем праздники. Сложно, конечно, потому что все ребята из разных мест и часто меняются, но мы стараемся стать для них семьей, хотя бы на какой-то определенный период.

— Наверно, самая запоминающаяся победа была у вас на Олимпиаде в Сиднее?

— Конечно. Но это было до последней Европы, когда я действительно очень долго не тренировалась, а потом взяла и победила. У меня до сих пор чувствуется внутри этот настрой, с которым я ехала на тот чемпионат.

— Можно сказать, что как профессиональный спортсмен вы полностью реализовали себя?

— Не полностью, наверно. У меня не было золота Олимпиады и личного золота чемпионата мира. Но всего остального, скажем так, мне хватило.

— В памяти еще жив тот момент, когда вы стояли на олимпийском подиуме?

— Разумеется. Я помню это ощущение гордости за страну, потому что я родилась еще в Советском Союзе, жила в то время еще не в России, а в Киргизии. Сейчас мы именно патриотизму и стараемся научить ребят. Говорим им, что они обязаны носит форму России, что они представляют свою страну и должны вести себя достойно. Видимо, в школе сейчас не уделяют этому никакого внимания, приходится делать это нам.

— Что изменилось в стрелковом спорте с того времени, когда вы выступали?

— Я помню то время, когда был Советский Союз, на каком высоком уровне все было. Потом, когда страна разделились, началось падение, и был момент, когда падать ниже, казалось, уже некуда. Сейчас постепенно выкарабкиваемся, хотя этот процесс долгий и сложный.

— Думаете, в России настанут такие времена, когда стрелковый спорт будет популярен?

— Я верю в это. Если у нас получится возродить все те традиции, которые были. Ведь у нас была игра "Зарница", "Призывники". У призывной молодежи были какие-то свои соревнования, "Игры доброй воли". Если все это возрождать, то мы сможем вывести наш спорт на более высокий уровень.

— Ваша профессиональная карьера помогает в тренерской работе?

— Да, конечно. Всегда рассказываю все, основываясь на своем опыте. Причем общаюсь не только с винтовочниками, но и с пистолетчиками. Помогаю настаиваться.

— В стрелковом спорте возможно быть тренером-теоретиком?

— Бывают и у нас такие тренеры, которые сами стрелками не были никогда. Я знаю таких, они доводят спортсменов до определенного уровня, до юниорской сборной команды. Это по большей части происходит в регионах.

— В этом году в Казани пройдет Универсиада. Кто готовится представлять Россию на этих студенческих играх?

— У нас есть взрослые студенты, которые сейчас не присутствуют в Оденсе, но из тех, кто выступает сейчас, в Казань, возможно, поедут Дарья Вдовина, Анна Сушко, Леонид Екимов, Сергей Круглов. Впрочем, все будет зависеть от результатов отборочных соревнований.

— Сейчас, наверное, домой уже хочется?

— Да, конечно, все устали. У нас были соревнования в Мюнхене, потом сразу чемпионат России, первенство России, потом сбор, и сразу же приехали сюда. Некоторые ребята очень давно не были дома. Ребята из группы "движущаяся мишень", например, с 8 января дома не были, остальные — с 14 января. Поэтому, конечно, всем хочется домой.

Автор: Юлия Иванова.